Заниматься государственными делами Мамон не любил. Он вообще считал, что царская власть дана ему не для того, чтобы он заботился о народе, а для того, чтобы народ заботился о нём.
Эту свою философию он обернул в красивую фразу: «не государство для человека, а человек для государства». И целыми днями жрал, спал, наслаждался богатством, устраивал в своём дворце праздники. А государственными делами не занимался.
Любимым развлечением Мамона было охотиться на ворон. Он стрелял в них из лука. А когда стрелять надоедало, он их просто считал.
Приходит к Мамону главный сановник и говорит:
— Царь, в наших южных землях засуха, неурожай. Люди с голоду умирают. Что делать будем?
Царь Мамон сидит на балконе, ворон считает:
— Пусть там на местах разберутся. Не царское это дело — с каждой засухой разбираться. Двадцать два, двадцать три… — и рукой от сановника отмахивается, показывает, чтобы уходил.
С военачальником та же история:
— Царь, враг вторгся в наши пределы! Что делать будем?
— Разберитесь там, совсем без меня ничего не можете. Я же вам в прошлом году колесницы обещал, — и опять рукой машет. — Не мешай мне ворон считать. Сорок пять, сорок шесть…
С тех пор, когда о ком-то хотят сказать, что он ленится, злостно бездельничает, лоботрясничает, одним словом, не делает то, что должен, говорят: «ворон считает».