Мебельный магнат Перегарин купил дом. И не в Москве, и не в России, и не где-то ещё, а в тонком мире. Продавец-космокоуч, эзотерик-проводник Феофан Феклистов просил за него двадцать тысяч долларов, но Перегарин после непродолжительной торговли сбил цену до семи.
— Дом твой, или ты посредник? Кто собственник?
— Дом мой.
— Почему так дорого? Я тебе могу две тысячи предложить. Это все равно неликвид. Я его потом не продам.
— Такие дома покупаются не для того, чтобы их потом продавать. У вас везде уже дома, усадьбы есть, а в тонком мире нет ничего. А душа ваша тоже должна пристанище иметь. Давайте хотя бы пятнадцать тысяч. И так большая скидка.
– Послушай, у тебя денег нет. Тебе каждая копейка в плюс. Ты себе ещё потом построишь и ещё потом продашь. Я тебе, так уж и быть, дам пять.
— Не могу за пять. Из уважения к вам, Григорий Иванович, могу снизить цену до двенадцати, и всё. Покупайте.
— Знаешь, — Перегарин поморщился, — ты же налоги не платишь, деньги получишь наличными. Или бери сейчас семь и оформляй дом, или уходи прямо сейчас и больше я у тебя ничего не куплю.
— Хорошо, Григорий Иванович, — Феклистов понял, что больше ему уже не предложат, – из уважения к вам и с надеждой на дальнейшее сотрудничество. Вы будете довольны.
— Ладно, ладно, посмотрим.
Но Перегарин действительно был доволен. Непонятно, что там с душой, пользовалась ли она новым домом, летала ли туда во время сна, Григорий Иванович этого не чувствовал. Но друзья, коллеги, знакомые, все они так сильно нахваливали покупку, так сильно восхищались ею, что Перегарин даже стал подумывать, а не приобрести ли что-нибудь ещё.
Актёр-характерник Дикий, временно не имеющий роли и потому постоянно проживающий у Перегарина, так вообще прямо к этому призывал.
На третий день после покупки, подражая по обыкновению голосу Высоцкого, он уже читал Перегарину стихи собственного сочинения:
«Григорий Иванович, мудрый мужчина, купил на земле этой всё.
Но человек это вам не скотина, ему надобно что-то ещё…»
И как раз после этих слов снова пришёл Феклистов:
— Григорий Иванович, здравствуйте. У меня для вас важная информация.
— Что, Феофан, опять что-то хочешь продать? — спросил Перегарин.
— Мы дом с вами купили, а про мебель, про обстановку забыли совсем!
— Ну верно, — согласился Григорий Иванович, — только я мебель покупать у тебя не буду. Я, как ты знаешь, сам мебель произвожу. Мне твоя мебель без надобности.
— Григорий Иванович, Григорий Иванович! Ваша мебель самая лучшая! – вскричал Феклистов, — но только ведь она здесь, в реальном мире. А в тонком её нет. Там можно либо какую-нибудь другую мебель купить, это десять тысяч долларов будет стоить, либо вашу туда перенести, через определённый обряд-проекцию. За обряд я всего две тысячи возьму. Вам со своей мебелью, конечно, и привычнее, и выгоднее.
— Ладно, я выберу обстановку, и проводи свой обряд.
Три недели кутил Феклистов, веселился. Ходил с Диким по кабакам да по ресторанам. Удачную продажу праздновал. А на четвёртую неделю деньги закончились. Пришлось снова к Перегарину идти.
На этот раз Григорий Иванович встретил его неприветливо, ни чаю не предложил, ни даже присесть.
— Говори, Феофан, что на этот раз.
— Григорий Иванович, беда случилась, сгорел ваш дом, энергозамыкание случилось, и сгорел. Нужны деньги на восстановление.
— Сгорел? — взревел Перегарин. — Сгорел, говоришь? А что же ты мне, табуретка ты хромая, сигнализацию противопожарную сразу не поставил и дом не застраховал? Специально, может, дожидался, пока сгорит, чтобы мне ещё один дом продать? Да и скидку ты мне никакую не сделал, выше рынка продал. За какие-то восемьдесят метров целых семь тысяч. Мне теперь коллега твоя Флора Фиалкова за эту же цену двести пятьдесят метров продаёт. И с бассейном! Пошёл вон отсюда.
Били Феофана, конечно, не очень сильно. Без жестокости. Скорее, с воспитательной целью, чтобы внимательнее к своей работе относился. Поставили пару синяков, да и вытолкали за ворота.
Только актер-характерник Дикий, когда Феофан уже был на улице, подбежал сзади, да и сдернул с него штаны. А потом ещё долго кричал вслед: «Будешь знать, мразь, как Григорию Ивановичу всякую ерунду впаривать».
Всё никак не мог человек успокоиться.
